Lenteva

              СОЛЯНОВ
     Владимир Алексеевич
         24. 05. 1927, Саратов
            Живописец, график
В 1942-1947 учился в СХУ, в1955 окончил
Государственный художественный институт
Эстонской ССР (Тарту). В 1955-1956 преподавал
в художественном училище Душанбе(Таджикистан).
В 1961-1991 работал художником-реставратором
масляной живописи ,заведущим реставрационной
мастерской СГХМ.
Заслуженный работник культуры РСФСР (1985).

СОЛЯНОВ Владимир Алексеевич 24. 05. 1927, Саратов Живописец, график В 1942-1947 учился в СХУ, в1955 окончил Государственный художественный институт Эстонской ССР (Тарту). В 1955-1956 преподавал в художественном училище Душанбе(Таджикистан). В 1961-1991 работал художником-реставратором масляной живописи ,заведущим реставрационной мастерской СГХМ. Заслуженный работник культуры РСФСР (1985).

Участник городских областных, республиканских,
международных и зарубежных выставок.
Автор ряда персональных выставок, в том числе
в СГХМ. Работы представлены в собраниях СГХМ,
музеев Саратова и области, в частных коллекциях
России и за рубежом.

Участник городских областных, республиканских, международных и зарубежных выставок. Автор ряда персональных выставок, в том числе в СГХМ. Работы представлены в собраниях СГХМ, музеев Саратова и области, в частных коллекциях России и за рубежом.

Выставка, которая откроется 28 февраля в доме-музее П.В.Кузнецова – событие в художественной жизни
Саратова. Эту выставку задумали открыть к 80-летию мастера, которое отмечалось в мае 2007 года, но обстоятельства сложились так, что она открывается только сейчас. Но лучше поздно, чем никогда… Художник пишет для того, чтобы его картины увидели, как писатель пишет для того, чтобы его книги прочли. Не выставлять своих работ в течение долгих десятилетий непросто, для этого требуется большое мужество, вера в свой путь и преданность Искусству. Все эти качества в полной мере свойственны нашему экспоненту.
Владимир Алексеевич Солянов вошёл в культуру Саратова тихой походкой грустного человека. Между тем он произвёл революцию снизу, в отличие от политических революций, которые в России идут обычно сверху. Он никогда не говорил в искусстве «от имени народа, от имени партии и правительства», но всегда говорил от имени себя, вернее, от «имени» тех энергий, которые интуитивно улавливал и выражал. Ведь любые формы в любом виде искусства – это вибрации, которые существуют вне нас, вне нашего сознания, вне нашего интеллекта, а художник – это как бы «проводник», то есть человек, который в состоянии «открыться» для того, чтобы принять эту энергию и перевести её на какой-то относительно понятный нам язык. Это очень хорошо понимали иконописцы.
Для зрителя и для интерпретатора Солянов ставит трудную задачу: им предстоит не «прочтение» идей, мыслей и желаний художника, а попытка – через «схему», которую художник принял, почувствовал как «проводник», прийти к первоисточнику. Значит главная задача интерпретатора – это колоссальная работа над самим собой, над очищением собственной души. Именно в этом смысле, такое искусство может изменить зрителя. Это творчество не только и не столько для «глаза видящего», сколько для «глаза интуированного».
Солянов начинал работать самостоятельно во второй половине 1950-х годов, в период «оттепели». Но, по сути, поиски Солянова так же далеки от общих устремлений андеграунда, как и от официального искусства. Напрасно было бы искать в нём приметы «шестидесятничества», «семидесятничества» или каких-то ещё десятилетий. Он представляет редкий тип художника, не примкнувшего ни к каким группам, который существует сам по себе, одинокий и самобытный.
Да, Солянов шёл за Малевичем. Но не менее явственно и за русскими мистиками, прозревающими за символами сияние горнего мира. Для него вертикаль и горизонталь лежат не в плоскости социума, как, трактуются они, например, в картине А.Ситникова «Художник» из серии «Родная речь», показанной на выставке одной картины в галерее А.А.Мыльникова (Энгельский филиал СГХМ им. А.Н.Радищева).

13 февраля 2008 года - «вертикальные плоскости можно толковать как власть, а горизонтальные – как общество».
Для Солянова оппозиция вертикали и горизонтали лежат в координатности «земного-небесного» или «человеческого-универсумного». Если мы представим две зеркально-симметричные параболы, смыкающиеся в точке «горнего пика» на вертикали, то увидим: чем по вертикали «ниже», «корыстнее», «физиологичнее» отметка запросов человека (и художника тоже) к своему внутреннему миру, тем обширнее по горизонтали представляемый им слой общества. И наоборот, чем эта отметка «выше», «бескорыстнее», тем такой слой уже, уменьшаясь до самых маленьких групп и отдельных личностей.
И часто художник, занимающий на культурной вертикали высшую точку, оказывается в окружении, равном нулю. В социуме его совпадение с вертикалью земля-небо – знак трагического «одиночества» и того, что культурно его искусство измеряется уже не «обществом», а энергиями Универсума. Но, если мы перевернём такой «график», поставим его на острие пика, то художник в этой точке центральной вертикали распространится вширь до сущностной однотипности со всеми людьми. То есть художник, аппелируя не к сознанию индивида, а к его надличным сферам, к сознанию всеобщему, распространяется вширь до сущностной однотипности со всеми людьми, здесь стирается привычная субъектно-объектная граница: с «я не он», на «я – это он». Если бы эта «эстетическая утопия» превратилась в действительность, то мы бы получили «артистическое человечество», а жизнь превратилась бы в универсально-бескорыстное искусство, ничего общего не имеющее с теперешним эстетски-профессиональным изоляционизмом.
Для Ситникова, тоже пользующегося конструктивистским и супрематическим языком авангардных течений начала ХХ века, геометризация «стала инструментом, создающим состояние отчуждённости и дистанцированности», «оболочкой, в которую упакована начинка советского», которую он (Ситников) в этой «безопасной капсуле» отсылает «в иные измерения, например, музейные». Солянов ни с чем не боролся, он обнаруживал, собирал себя, собирал мужество быть собой, стоически держался Вертикали Универсума.
Владимир Алексеевич Солянов – художник Пути, именно так – Пути с большой буквы. Пути не как движения по временной горизонтали человеческой жизни, а Пути как духовного восхождения по вертикали спектра сознания. Станковая графика часто предваряет «живописные переходы» художника по этой «лестнице» от одной «эволюционной» ступени к другой, именно в графике идёт поиск и цветовой композиции и линейной структуры в совокупности, как, например, в геометрических абстракциях последних пятнадцати лет, где живопись и графика уже сосуществуют нераздельно.
Возможно, в решении впервые показать в большом ретроспективном объёме графические листы, а не живопись, мастер руководствовался тем, что этот перенос интуитивного внутреннего импульса, к которому он так чуток, на бумагу, более адекватен в силу технических возможностей графических средств, дающих большую свободу для «нащупывания» этого импульса.
А вообще, зритель поймёт картины Солянова в тот момент своей жизни, когда ему нечего будет говорить: «немое послание лежит вне наших разговоров», и в этом – его главная ценность.

В.И. Бородина
Источник информации: Сайт"Новости Радищевского музея"